– Игорь, где… – успел выкрикнуть юноша, но тут же споткнулся обо что-то, едва устояв на скользком от крови полу туннеля.

Взгляд метнулся под ноги. Там лежал перепачканный алым «калаш». Венчик нагнулся и схватил оружие.

– Беги! – повернув к нему голову, хрипло выкрикнул Игорь. – Я приказываю!..

– Вот уж нет… – пробормотал Венчик, судорожно вспоминая приемы стрельбы.

Как там?.. «Удерживая автомат левой рукой за цевье, поставить переводчик на автоматический огонь, если автомат находится на предохранителе…» Так, уже не находится, Игорь успел снять. Что дальше?.. «Правой рукой за рукоятку отвести затворную раму назад до отказа и отпустить ее». Это он уже делал раньше, когда Игорь его учил… Ага, и сейчас получилось!.. Затем надо бы установить прицел на прицельной планке, но куда там целиться, если волк – вот он, в трех шагах! Теперь нужно жать на спусковой крючок, да чтобы отдачей не вырвало, крепче держать скользкий от крови «калаш» в руках.

Грохот выстрелов прозвучал неожиданно для самого Венчика. Уши сразу заложило. Резко запахло горелым порохом. Автомат он и впрямь удержал с трудом, тот забился в руках словно живой. Палец соскочил со спускового крючка, и, скорее всего, к счастью; перед тем как выпустить первую очередь, юноша даже не посмотрел, куда стреляет. Продолжай он не глядя палить и дальше, вполне возможно положил бы вместе с монстрами и напарника. Венчика прошиб холодный пот, едва он подумал об этом.

К его несказанной радости дозорный был жив. А вот мутант с человеческой головой лежал без движения в луже крови – непонятно, своей или Игоря. Скорее всего, уже в общей.

Два других волка тут же оставили свою жертву и большими скачками помчались вглубь туннеля.

– Не уйдете, гады! – завопил Венчик, бросаясь за ними.

Он прямо на бегу выставил вперед ствол «калаша» и вновь надавил на спусковой крючок. Тускло освещенный туннель озарился отблеском выстрелов. Перед тем как автомат внезапно затих, парень успел заметить, как полетел, кувыркаясь, один из волков. Венчик снова нажал на крючок – тишина. Еще и еще раз – бесполезно…

– Патроны кончились, – услышал он сзади.

Юноша резко повернулся. Игорь стоял, покачиваясь словно пьяный. Затем прислонился к стене туннеля и медленно сполз по ней на землю.

В зале было много народу, пришли все. Венчик впервые стоял перед такой массой людей. И не просто стоял; он собирался говорить. Игорь пытался его разубедить, сказав, что все и так уже всё поняли, но на сей раз стажер своего наставника не послушался. Тот, впрочем, особо и не настаивал. И даже сидел сейчас, перебинтованный и бледный как смерть, на скамье среди всех остальных.

Венчик обвел собравшихся взглядом, остановил его на Лоле Кудряшовой и сказал:

– Мы их достали.

Зал загудел. Послышались выкрики: «Да знаем уже!», «Говори громче!», «Какие они?».

Венчик откашлялся и заговорил уверенно, во весь голос:

– Вы знаете, но вы не были там. Вы их не видели. Вам не грызли руки и ноги их зубы!..

– Перестань, – поморщился Игорь.

– Нет, не перестану, – замотал головой юноша. – Я хочу, чтобы узнали и увидели все! Чтобы поняли: это не байки. Чтобы были готовы… – Он обернулся на стоявшего чуть поодаль дозорного Кожухова: – Андрей, принеси.

Мужчина быстро дошел до входа в туннель, наклонился и, развернувшись, пошел назад, волоча за собой что-то по полу. Люди стали вытягивать головы. Те, кто находился в первых рядах, одновременно дернулись и охнули. Остальные нетерпеливо зашумели.

– Сейчас-сейчас, – сказал Венчик, когда Андрей Кожухов подошел к нему.

– Давай, я за передние, ты за задние, – сказал мужчина.

Юноша кивнул и наклонился к тому, что приволок дозорный.

– На раз-два, – предложил он, и в ответ на кивок Кожухова произнес: – Раз… два!..

Венчик с Андреем выпрямились с вытянутыми вперед и вверх руками.

Единое «ох!» прозвучало так, словно в одно мгновение сдулся огромный воздушный шар. Потом в зале повисла цепенящая тишина. Потом кто-то заплакал. Кого-то – и отнюдь не одного – вырвало. Кто-то, тоже не один, расталкивая соседей, ринулся к выходу. И во всех без исключения глазах застыл дикий, первобытный ужас.

– Не грех было и обосраться, правда? – опуская убитого мутанта, спросил Венчик.

Глава 8

Неожиданное предложение

«Многие знания – многие печали [4] . Соломон [5] , конечно, прав, – думала Святая, – но наши люди говорят более метко: «Много будешь знать – плохо будешь спать»».

Она и в самом деле спала очень плохо и вообще не могла найти себе места. Вот и сейчас металась от стены к стене. Полученные знания настолько выбили ее из колеи, что она впервые за многие годы не знала, что делать. А делать – хотя бы что-то – нужно было непременно. Потому что бездействие – смерти подобно. И даже хуже, чем просто смерти. Умереть – это порой не горе, а благо. Но умирать ей сейчас ни в коем случае было нельзя. Да и сдаваться вот так, без боя, она не привыкла. И она будет драться! Будет делать всё, на что способна, что сможет. Нужно только начать, хоть с чего-то. И наконец она решила, с чего.

Предводительница храмовников внезапно остановилась возле охранника.

– Тюльканова ко мне! Срочно!

Охранник вытянулся в струнку, затем открыл дверь и громко повторил ее приказание.

Святая продолжила мерить шагами кабинет. Ей не очень нравилось то, что она собиралась сделать. Отменять свои же, объявленные ранее решения, было не лучшим действием в принципе. Куда хуже отменять то, на что надеялись, о чем мечтали люди. То, что она им пообещала и даже наметила сроки. Это подрывало доверие к ней, как к руководителю, выставляло ее как неуверенного, не отвечающего за свои слова, не знающего им цены человека. Но не сомневалась она и в том, что порой случаются вещи – неожиданные, страшные, смертельно опасные, – ради которых приходится идти на компромисс. Сейчас был именно тот случай. Недовольство подчиненных можно стерпеть, упреки проглотить, доверие восстановить. А вот продолжать оставаться твердой – точнее, упертой, в данном случае и значило бы дать слабину, как ни парадоксально это звучало. И в итоге – проиграть всё. Да, она больше не сомневалась, что приняла правильное решение. Оставалось убедить в этом остальных. Точнее, сейчас лишь начальника инспекционно-карательного отряда Андрея Тюльканова, весьма амбициозного и упрямого человека. Конечно, можно просто отдать приказ, и всё – он будет обязан его выполнить. И выполнит, куда он денется! Но исполнять приказ, понимая его необходимость и правильность, или делать всё из-под палки, считая руководителя твердолобым тупицей, – две абсолютные разные вещи с разным же результатом. Во втором случае – зачастую недопустимо отличным от нужного. Можно быть жестким, даже жестоким руководителем, но подчиненные должны быть уверены, что эта жестокость неизбежна и справедлива. Даже собака обидится, если ее пнуть ни за что. А может и огрызнуться, а то и цапнуть в ответ. Плох тот правитель, кто этого не понимает.

Довольно скоро в дверь постучали, и охранник впустил светловолосого, с чрезвычайно строгим, скорее даже озабоченным лицом подтянутого, стройного мужчину с шевроном инспекционно-карательного отряда на рукаве черной рубахи.

– Вызывали? – почтительно замер он в трех шагах от храмовницы.

Святая ответила на идиотский вопрос красноречиво хмурым взглядом. Вслух же холодно отчеканила:

– Подготовку к походу отменить.

Тюльканов едва заметно вздрогнул. На скулах выступили красные пятна.

– Имею я право узнать, почему? – процедил он сквозь зубы. – Бойцы горят жаждой мести и могут меня не понять…

– Что?! – шагнула к мужчине храмовница. – Могут не понять приказа начальника отряда? «Горят жаждой мести»? Может, тебе лучше быть поэтом, а не начальником?

– Нет, – изо всех сил пытаясь сохранить лицо, выдавил вмиг побледневший Тюльканов. – Бойцы выполнят мой приказ, но было бы лучше, если…